Душа пламени - Страница 141

141

Меня заметили не сразу, позволив вдоволь налюбоваться сражением. Было бы чем любоваться. Истерзанные тела, земля, пропитанная кровью, обезумевшие от горя и ужаса женщины, рыдающие дети. И те, кто с непонятным для меня отчаянием, жаждой мести и ненавистью калечили друг друга. Люди… Они заранее были обречены. Что значит сила человека по сравнению с мощью Драйга? А Драйга, объединившегося с тьмой? У них не было даже шанса, и они это знали, понимание отражалось в глазах, во взглядах, полных решимости как можно дороже продать свою жизнь. Они защищали свои дома, семьи, близких, разжигая внутри искорку ненависти, грозящую перерасти в пламя чистейшей тьмы. Ведь что такое тьма, как не ненависть и злоба, отчаяние и горечь. Равнодушие.

До стены добраться не составило труда. Не знаю, что видели во мне воины, но подходить не решались, а случайно налетевшие мчались со всех ног прочь. Мне же было все равно, ведь не они заставили вернуться в этот хаос, не за них болело сердце. Но его нигде не было. Мне хватило взгляда, чтобы понять, что Диллан был уже за городскими стенами, и от этого стало еще тревожнее. Нет, не тревога, безумный страх потерять любимого, слепое отчаяние от того, что не можешь прикоснуться, обнять, облегчить страдания и яростная, разрывающая сердце боль от невозможности нащупать связь. Тоненькую ниточку, протянувшуюся между нашими душами, помогавшую ощущать друг друга на любом расстоянии. Ее не было, видимо прервалась с последним ударом моего сердца. Но ничего, она вернется, как вернулась жизнь в это тело, как все возвращается на круги своя. И это правильно.

Тела… Тела… Тела… Искореженные, окровавленные, разорванные на части. Они были повсюду, и я ошиблась, решив, что в самом городе будет по-другому. Люди. Как же они жалки, как же зависят от власти и стремления поглотить, поработить друг друга. А Драйги, разве они лучше? Те, чья задача защищать — столь же яростно истребляли любого, кто встанет на пути. И ради чего? Ради чего все это? Ради чего льются реки крови, ради чего рыдают невинные души?

Меня не задерживали, позволяя медленно продвигаться к цели, туда, где я чувствовала своего обезумевшего мужчину. Замечали, конечно, но нападать или же подходить не пытались. Люди шарахались в стороны от одного взгляда, а Драйги застывали пораженными статуями, чтобы в следующий момент отступить и опустить оружие. Все верно, одни недоумевали, как я могла выжить, вторые же просто боялись. Глупые, разве может Природа причинить зло? Не троньте меня, и я не трону вас. Но они не знали, слишком ничтожны в своих убеждениях и своей правде, слишком ограничены в познаниях. Да, они меня боялись, точнее не меня, а огня, отражавшегося в моих глазах.

Наверное, это действительно жутковато — бледная одинокая растрепанная девица с отражающимися искорками пламени в глазах, спокойно переступающая через трупы и уверенно движущаяся вперед, несмотря на слившихся в поединках воинов, окружавших ее со всех сторон. За кого они меня приняли? Смерть? Возможно. Вот только смерть несла не я, а они сами, я же старалась подарить жизнь и еще один шанс этому миру. Так велел Отец, даруя мне невероятный подарок — выбор.

— Это невозможно! Ты мертва! Я сам видел, как ты подохла!

Резкий окрик привлек не только мое внимание, остановив на миг сражение и заставив обернуться более десятка воинов. Люди и Драйги застыли, отскочив друг от друга, и устремили взоры на того, кто заступил мне проход и с ненавистью во взгляде выставил меч. А вместе с ним скалилась и тьма, смотря на мир сквозь прорези чужих глаз. Скалилась, недоумевала и ненавидела за возрождение не хуже ее носителя.

— Как?! Как ты могла выжить?!

Окровавленное лицо вызывало отвращение, но меня это не смущало, куда противнее было ощущать тьму, ореолом клубящуюся вокруг него. Тошнотворную ауру ненависти, алчности, порока и грязи. Да, именно грязи, соприкоснувшись с которой хочется вымыться, лишь бы избавиться от налета скверны.

— Молчишь? — Наемник оскалился, а взгляд его внезапно зажегся предвкушением.

Чего? Моей смерти? Он до сих пор не понял, что не справится со мной. Раньше — возможно, но та девочка, что не умела пользоваться дарованной ей с рождения силой, действительно умерла, она познала свою истинную суть и изменилась, переступив точку невозврата. Она бы не убила, а я… Мне не важен был стоящий передо мной мужчина, он был помехой на пути к истинной цели, и если придется, я не посчитаюсь с его жизнью, в какой-то степени сделав благое дело и отпустив на волю замученную душу, томящуюся во власти тьмы. Однако… Чем бы тогда я отличалась от людей? Разве имела право отнять жизнь?

Этот Драйг… Не он ли с хладнокровным спокойствием подписал смертный приговор моему мужчине? Не тот ли это одержимый, после осмотра которого Кроун оставил умирать в таверне собственного сына? Я молчала, разглядывая того, с кем судьба уже однажды столкнула нас в прошлом. А он все больше закипал от ярости, готовясь наброситься на меня в любую секунду. Было ли мне страшно? Нет. Он не сможет причинить мне вреда, слишком слаб в своей злобе, слишком слаб для моего огня.

— Миледи…

Пораженный шепот справа и мелькнувшая тень, превратившаяся в Драйга, заслонившего меня от наемника. А потом еще одна… и еще… Меня взяли в кольцо трое Проклятых, готовых защищать до победного, немного шокированные, но в то же время буквально окрыленные новостью о моей невредимости. В груди потеплело от благодарности за самоотверженность, а переулок, где мы находились, осветило пламя, образовав ровный круг, отделивший нас от четверых одержимыъх и парочки людей. Впрочем, спустя мгновенье людей не стало — упали сломанными куклами, истекая кровью. Наемникам не нужны были свидетели.

141